Что у меня руки чешутся что-то написать.... О_о
бред тута Х)Ручка пишет. Паста достаточно жидкая. Бумага в изобилии. Все, что нужно есть. Включить какой-нибудь диск с красивой мелодией и можно начинать.
Генриетта поправила очки, направилась к музыкальному центру, предварительно схватив наугад первый попавшийся диск с полки.
Хрупкая, невысокая, с короткими рыжими, вечно растрепанными волосами и фиолетовыми прямоугольными очками, в толстой роговой оправе, девушка в свои девятнадцать не отличалась ни красотой, ни слаженной фигурой, как многие девушки её и даже младшего возраста. В группе не отличалась общительностью, никогда не подходила первой. А если подходила, то после некоторых сомнений и метаний. Работала обычной официанткой. Но совершено не стоит относить эту девушку к классу «серая мышка», хотя бы за ее по-детски оживленный и жаждущий открытий огонек в глазах, скрываемый толстыми линзами очков, и мягкую, немного рассеянную, но искреннюю улыбку. Жаль, поводов для неё у Генриетты особых не было.
Музыку следует убавить, чтобы не беспокоить бабулю. Да, и, наконец-то, за классификацию.
Девушка вновь уселась за стол, достала с полки папку с нужными материалами, натянула почти до носа горловину свитера и принялась за выполнение задания.
Желтый свет настольной лампы ясно ложится на бумаги, уже хаотично разложенные нашей Генри, тетрадь и, что называется, оформление стола. Маленькая фарфоровая шкатулка с ангелом на крышке, одежда у которого была из ткани, собранной во множество складок, и тонкие крылья из перьев. Внутри хранилось обручальное колечко с тонкой резьбой – все, что осталось от мамы. Хранилище это было подарком от нее на десятилетие Генриетты. Далее простая скромная двойная рамка с фотографиями. На первой: маленькая Генри на руках у мамы, которую за плечи обнимал муж, папа девочки. Фотография немного потрепана, даже была когда-то смята. Надо сказать, она чудом уцелела при пожаре, как и маленькая Генри.
Что это был за пожар? Незадолго до одиннадцатого дня рождения, родители девочки погрязли в семейных ссорах, причин и смысла которых она, конечно же, не знала. И не хотела знать. В такие минуты она закрывалась в своей комнате, пряталась под кроватью и до боли жмурила глаза, пытаясь тем самым уйти, спрятаться от проблем. Точнее, от одной проблемы: ругающиеся между собой мама и папа. В тот вечер она так же сидела под кроватью, когда папа, хлопнув дверью, куда-то ушел, а мама в рыданиях сидела в спальне, рвала семейные фотографии. А потом заснула.
Иногда, чтобы разжечь огонек, следует приложить большие усилия: долго тереть палки друг об друга или чиркать кремнием, или же зажигать спичку о стертые боковины коробка. А чтобы разгорелся пожар – всего ничего: один короткий взгляд в глаза другого человека разжигает пламя страсти в душе или необоснованная брань на друга всего лишь по причине дурного настроения заставит гореть от стыда, или, более приземлено, тлеющие угли на лужайке в лесу и небольшой ветерок. Для этого пожара тоже не понадобилось многого: всего лишь пролитая бутылка вина и забытая сигарета. Пожарных вызвали соседи. К их приезду Генри еле дышала, а ее мама была уже мертва. Девочка провела много времени в больнице прежде, чем полностью пришла в себя. Папа ее, вскоре после случившегося, из преуспевающего банкира превратился в пьяницу и охранника склада. Генри забрала к себе бабушка.
На второй фотографии красовалась уже взрослая Генриетта, обнимающая за шею своего далматинца Дона, лучезарно улыбаясь. Еще бы не улыбаться, когда имеешь такого преданного и верного друга. Несмотря на известное всем спокойствие пятнистых догов, Дон обладал импульсивным характером и даже близко не подпускал к хозяйке людей, которые намеревались ее обидеть или просто представляли для нее угрозу. Хоть Генри и приходилось часто краснеть из-за его поведения, Дон стал своеобразным детектором при выборе друзей и ни разу не ошибся.
Так же на столе покоилось множество маленьких фигурок ангелочков, животных, сувениров, привезенных ею из разных поездок или подаренных друзьями, в углу стола находилась корзина с букетом искусственных цветов.
***
Пурпурное солнце заката накрывало тяжелыми прозрачными лучами редкие деревья, высаженные край дороги, и обширные степи, забирая последний яркий свет этого дня, больше и больше территорий уступая еще нежному и ленивому сумраку ночи. Черный спортивный автомобиль с высокой скоростью промчался по загородной трассе, жадно стремясь вырваться из плена угасающего дня и оставляя за собой густые клубы горящей пыли. Водителем был юноша, на вид лет семнадцати с сильно филированными, стрижеными ступенями и старательно выпрямленными черными волосами ниже плеч, с синими редкими прядями, верхняя часть и косая длинная челка хаотично уложены. Стройное спортивное тело, одетое в строгий костюм, с распахнутым пиджаком, выправленной поверх брюк и на несколько пуговиц расстегнутой рубашкой и майкой. Четкие, даже резкие черты лица, довольная дерзкая улыбка и хищно прищуренные голубые глаза, смотрящие куда-то вдаль за горизонт.
На распутье трех дорог, с востока, высокий человек в вишневом плаще с капюшоном с тонкой резной тростью из слоновой кости утомленным взглядом провожал закатное солнце. В нескольких шагах от него остановился тот самый автомобиль. Из открывшейся двери послышался переливчатый задорный голос:
-А вот и я, братик! Ждал?
-Ты опоздал. – Раздался бархатистый низкий голос. Легкий порыв ветра всколыхнул его плащ, оставляя, казалось бы, невыносимо громкие звуки развевающейся ткани, поглощающие в свою суть все вокруг. В тот же миг он оказался в машине. - Это называется пиромания, - мрачно возвестил он, повернув голову в сторону водителя.
-Что?! Ты меня смеешь упрекать в чем-то упрекать, проделывая подобные штучки! – возмутился, было, юноша, - дверью пользоваться…
-Алехандро, - не меняя интонации, перебил человек с тростью.
-Алехандро! Алехандро! От тебя только и слышны помыкания! – Сильнее распалялся юноша, едва не срываясь на крик, нажав на газ почти до предела. В глазах уже разгорался звериный огонек ненависти. В ответ услышал лишь тяжелый вздох.
Сидевший рядом вытащил из складок небольшую баночку с капсулами, достав одну, аккуратно вложил ее в губы юноши.
-Не стоит тратиться зря. В противном случае…
-Знаю.… Знаю… - устало оборвал водитель.
-Таких людей здесь… - невозмутимо продолжил пассажир, скрывая руки в складках плаща.
-Прекрати! – Вновь веселые интонации вырвались из губ Алехандро, - противно уже слушать, право слово!
Автомобиль стремительно мчался к едва тлеющему остатками последних лучей горизонту, оставляя за собой непроглядную темноту ночи.
И это только начало....